Афганистан-30: солдаты ненавидят войну

15 февраля исполняется 30 лет со дня окончания вывода советских войск из Афганистана. Накануне этой даты мы побеседовали с председателем правления Свердловской областной организации имени Героя Советского Союза Юрия Исламова Российского Союза ветеранов Афганистана Виктором Бабенко о войне и о жизни.

Из учебки – в бой

– Ваша судьба типична для поколения, которое принято называть «афганцами»: призыв в армию – учебка – Афганистан.

– В армию, если честно, я попал неожиданно. Я учился на 3-м курсе Нижнетагильского горно-металлургического техникума, но примерным поведением не отличался. Меня поставили перед выбором: либо отчисление, либо служба в армии. Я выбрал службу.

– То есть были хулиганом? Хотя в армии и на войне нужны не диванные мальчики и маменькины сынки.

– Да, армия была неким чистилищем, где проходили перевоспитание парни, выросшие из трудных подростков. Чего я никак не ожидал, так это того, что попаду не в стройбат, а в элитные войска – с моим-то поведением. Но меня отправили в спецназ Главного разведывательного управления (ГРУ). Конечно, сыграла роль и подготовка: занимался парашютным многоборьем – кросс, плаванье, стрельба. Нельзя в спецназе и без дерзости, смелости. На войне никто никого не жалеет.

Визитка

Виктор Владимирович Бабенко, председатель правления Свердловской областной организации имени Героя Советского Союза Юрия Исламова Российского союза ветеранов Афганистана.

Родился 14 октября 1968 года в Нижнем Тагиле.

В 1987-1988 годах воевал в Афганистане в составе 22-й отдельной гвардейской бригады специального назначения ГРУ. Награжден орденом Дружбы, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, медалями «Воин-интернационалист», «От благодарного афганского народа», «За службу в спецназе» и другими.

– Своего первого командира помните?

– В учебке – старший лейтенант Александр Иванович Полухин. К сожалению, я потерял его следы и не могу найти. Он столько всего в нас вложил, столько нам дал. Может, и выжили мы благодаря его науке. В Афганистане ходил на задания с разными командирами разведгрупп. Все не на много старше нас – старшие лейтенанты, капитаны, майоры…

– Ваша военная специальность?

– Я был радистом. Это глаза и уши разведгруппы. Если радист погибает, бойцы остаются отрезанными от базы. А связь на войне необходима на случай нештатных ситуаций: вызвать подкрепление, «вертушку», если грозит окружение.

Когда я впервые услышал азбуку Морзе, не мог поверить, что смогу ее выучить. Она – как китайский язык. Но не устаю поражаться человеческим возможностям: через полгода я уже довольно прилично передавал и принимал сообщения, знал тактико-технические данные радиостанций, средств связи. Обучение проходило в Чирчике в Узбекистане, в условиях, максимально приближенных к тем, где предстояло воевать.

– Как вы попали на войну?

– Нас сразу предупредили, что после учебки отправят в Афганистан. Тем, кто не хочет, предложили отказаться.

– Отказались?

– Может, кто-то так и сделал, но я таких не знаю. С аэродрома Тузель (Ташкент-Восточный) прилетели в Шиндант, мало чем отличающийся от среднеазиатских городов. Что я тогда испытывал? Чувство неизведанности, страха. И в каждом бою было страшно, не верьте тем, кто говорит, что не боялся. Но со временем привыкаешь преодолевать страх, адаптируешься. К тому же не каждый выход разведгруппы сопровождался боевыми столкновениями.

– Стрелять приходилось?

– Да. Хотя задача радиста – держать связь с батальоном.

Солдаты устали. Хотелось домой

– Как вы тогда воспринимали вывод войск из Афганистана? Как отступление?

– Нет. Воевать надоело, все устали, хотелось домой. 11 августа 1988 года наш отряд специального назначения пересек границу в районе Кушки. В октябре демобилизовался.

– Чем встретила Родина?

– Прилетели в Куйбышев, захожу в буфет, прошу стакан чая. Наливают. А сахар? На меня посмотрели, будто я с Луны свалился: какой сахар, в стране дефицит продуктов, перестройка. Для нас это было шоком.

– К сожалению, немалое число воинов-«афганцев» не смогли найти себя в мирной жизни. Кто-то спился, кого-то затянул криминал.

– Это и не удивительно. Люди воевали, защищали южные рубежи Родины, а когда вернулись, оказались никому не нужны. Помните издевательскую фразу: «Я вас в Афганистан не посылал»? Слышать такое было оскорбительно. Войну в Афганистане депутаты Верховного Совета признали ошибкой, «афганцев» называли бандитами, обвиняли в жестокости. Я бы посмотрел, что бы запели эти депутаты, если бы сами побывали в Кандагаре, в Шахджое под огнем моджахедов. Тем, кто выжил, приходилось отстаивать свое право на работу, на выплаты по ранению, на льготы.

– Что происходило в вашей жизни после войны?

– Я вернулся в Нижний Тагил, где меня ждали отец и мать, младший брат. Восстановился в техникуме, женился. Потом устроился слесарем в доменный цех металлургического комбината. Надо было кормить семью, растить детей. А еще мы с друзьями поняли, что надо идти во власть, объединяться, поскольку никому не было дела до наших проблем.

В 1992 году в Нижнем Тагиле прошла городская конференция, на которой было решено объединить различные организации «афганцев» – инвалидов, ветеранов. На ней меня избрали председателем. Началась работа по социальной защите «афганцев», по сбору средств для семей, на мемориалы. Решали самые насущные вопросы: предоставление жилья, трудоустройство.

– Когда изменилось отношение к вам и к ветеранам других войн, к армии?

– Коренной перелом произошел в начале 2000-х, когда Президентом страны стал Владимир Путин. Все к тому времени поумнели, поняли, что если не кормить свою армию, будем кормить чужую. В 2004 году меня избрали председателем областной организации Российского Союза ветеранов Афганистана. Нам многое удалось сделать по увековечению памяти павших и умерших воинов, но далеко не все. Работы впереди много.

Считаем потери

– Юрий Исламов, будущий Герой Советского Союза, чье имя носит возглавляемая вами организация, в учебку попал вместе с вами. Он воевал в Шахджое и погиб в неравном бою, прикрывая отход товарищей. Потерь было немало.

– 243 уральца погибли в Афганистане. А из тех, что вернулись, 1200 ушли из жизни за эти годы. Ушли задолго до старости – от ран, контузий, переживаний. Сегодня в Свердловской области проживают 7300 воинов-«афганцев», 115 семей погибших – как правило, это родители. Детей 19-летние солдаты родить до войны не успели.

– Каждому солдату хочется, чтобы его война стала последней. Вы, наверное, тоже так думали, когда выходили из Афганистана?

– Точно знаю, что хотел этого. Не сбылось. После Афгана были Чечня, Южная Осетия, теперь Сирия. Мирно жить нам не дают. Летом 1991 года на юге Армении геройски погиб мой младший брат Алексей. За подвиг он награжден орденом Красной Звезды. Посмертно. Это моя боль.

– Сейчас опять есть ощущение, что война – у наших ворот. Беспокоит и раздрай в российском обществе: одни чтят героев, встают с портретами предков в Бессмертный полк, другие глумятся над святынями. Чего стоит шутка в программе «Камеди-вумен» о генерале Карбышеве.

– Это все минусы нашего образования. Допускаю, что эта девочка из «Камеди-вумен» действительно не знает, кто такой Карбышев, что он совершил, как погиб. Но вряд ли этого не знают руководители телеканалов, которые выпускают в эфир такие передачи. Или недавний сериал «Ненастье» Урсуляка. Я встречаюсь со школьниками, и они спрашивают: в этом фильме показана правда об «афганцах»? Попробуй их убедить, что эта «чернуха» имеет мало общего с реальностью. Как же, ведь это показывают по телеканалу Россия. Зачем это делается?

Татьяна Бурова