Насколько обеднели люди за последние годы?

Президент России Владимир Путин 15 января выступит с посланием Федеральному собранию, в котором, как сообщали ранее федеральные СМИ, будет в том числе говорить про борьбу с бедностью. С 2012 года к третьему кварталу 2019 года реальные доходы граждан, по данным Росстата, сократились примерно на 5%, хотя Концепция долгосрочного социально-экономического развития России, принятая в 2008 году, предполагала рост на 64-72% к 2020 году. Накануне выступления президента РФ Znak.com собрал мнения как известных, так и простых людей, задав всем вопрос:

Вы стали беднее?

Николай Коляда, драматург, директор и художественный руководитель «Коляда-театра»:

— Богаче я не стал, это 100%. В моем театре мы рвемся, напрягаемся, работаем как проклятые, чтобы выжить. Уже не думаем о творчестве, а думаем о том, как бы денег заработать и не сдохнуть. И чем дальше, тем все больше и больше давят всякие службы. Налоговая, Ростехнадзор, пожарные и остальные товарищи, которые жить не дают. Я понимаю, что в государстве должен быть порядок, чтобы все по полочкам.

Но когда такие бешеные налоги, как платить зарплату людям? На каждый рубль я должен заплатить 48 копеек государству. Ну как жить? Как в этой ситуации жить? Для меня каждый заработанный рубль — это билеты в театр. Мне не помогает государство, у меня нет дяди богатого, который помогает. Поэтому — беднее мы не стали, но жить так тяжело, вы себе представить не можете.

Карина Гаринова, сотрудница петербургской благотворительной организации «Ночлежка»:

— Нет, беднее себя не почувствовала. Потому что чуть лучше оптимизирую расходы и понимаю, что я нахожусь еще в относительно обеспеченной прослойке, хоть и не чувствую, что имею [доход] адекватно стараниям.

Но впервые в жизни задумалась об огромном, просто огромном разрыве в норме дохода в коммерции и остальном. Никогда не интересовалась и поэтому не предполагала, что различие при сравнимом функционале и задачах может быть в разы. И второе: почувствовала себя обманутой и нагнутой, когда стала разбираться в том, сколько налогов мы на самом деле платим. Государство придумывает новые рабочие способы не упустить ни копейки. Но как только тебе что-то нужно, тебя посылают к черту. Например, если я жалуюсь на то, что в поликлинике ужасные врачи и неудовлетворительное обслуживание, слышу ответ: это же бесплатное, не нравится — идите в платное. Но только обидно то, что за это я заплатила сто раз и плачу ежемесячно.

Евгений Ройзман, бывший мэр Екатеринбурга:

— Как и все, я вижу очень серьезный рост цен. То есть нет роста доходов, и есть рост цен на все: на продукты, на бензин, на коммуналку. Я вынужден сейчас постоянно рассчитывать. Но я не один такой. Основная тема моих приемов — нет денег. Растет коммуналка, растет задолженность по коммуналке. Людям просто нечем платить. Люди не могут платить ипотеку, у них отнимают квартиры. Не могут справиться с процентами по кредиту. Этого становится все больше и больше. И я ощущаю то, что ощущают все. Я вынужден так же, как и все, смотреть на ценники, думать, считать. Я, как и все, был вынужден снизить потребление.

Дмитрий Кирьянов, житель деревни Колташово (Курганская область):

— Я работаю в «Пятерочке» в Кургане, получаю 13 тыс. рублей в месяц. Из них 3 тыс. — на дорогу, еще 3 тыс. — на коммуналку. А нужно еще одеться. Мне просто не на что жить. За минувший год затраты на продукты выросли на 300-400 рублей в неделю. Хлеб стоил 18 рублей, сейчас — 23 рубля, сахар стоил 28 рублей, сейчас — 52 рубля, «Шадринская» минералка стоила 26 рублей, сейчас — 40 рублей.

Эдуард Россель, сенатор Совета Федерации:

— Не готов однозначно сказать, нужно серьезно думать. Везде информация идет, что зарплата падает, шесть лет уже падает. Мне будет через несколько месяцев 83 года, у меня потребление очень маленькое, по мне нельзя ориентироваться. Вот на молодежь это влияет очень сильно. А я получаю достаточно, чтобы не считать себя бедным человеком.

Владимир Ревенку, заведующий орготделом челябинской областной организации «Горно-металлургический профсоюз России»:

— Ощущение, что все хуже и хуже, особенно это видно в моногородах. С 2014 года очень сильно упали доходы. Все от того, что в таких маленьких городах нет конкуренции за работников. Работодатели это чувствуют и держат невысокий уровень оплаты. Завод в силах диктовать уровень зарплаты. А если закрывается градообразующее предприятие, то все еще больше рушится. Так происходит в Бакале или в Верхнем Уфалее. Просто патовая ситуация. У работников просто выхода нет, идут на те деньги, что им предлагают. А у работодателя есть возможность манипулировать. Предприниматели видят, что государство очень медленно поднимает МРОТ, и они считывают этот сигнал.

Рабочие в малых городах говорят, что есть негласные договоренности между работодателями об уровне зарплат. В таких территориях, если мужчина на тяжелой физической работе получает 20-25 тыс. рублей в месяц, — это хорошо. Чаще встречается зарплата 14-20 тыс. И люди в западне, потому что продать свое жилье не могут: оно никому не нужно или стоит очень дешево. Даже в Челябинске не могут себе позволить купить квартиру и переехать. Плюс закредитованность. В моногородах бедными являются взрослые работающие люди. В этом и беда. Косвенно эту ситуацию показывает статистка смертей, не связанных с производством. Она постоянно растет. Люди работают на двух-трех работах, нет времени на отдых, и здоровье подрывается. Чтобы ситуация менялась, нужно как минимум поднимать уровень зарплаты, так как пока он не соответствует вкладу работников в производство.

Наталья Шмелева, работающая пенсионерка:

— С одной стороны, вроде мы и лучше стали жить. А с другой стороны, зарплату нам не поднимают уже сколько лет? Отсюда все вытекающие [последствия]. В магазинах после 1 января всегда все поднимается [в цене]. И, соответственно, наша [потребительская] «корзинка» уменьшается.

По материалам Знак.ком