Семен Спектор: ​«Нет в мире ничего важнее мира и человеческой жизни»

«Верный страж мира и здоровья», – подумала я, положив телефонную трубку, из которой почти час звучал голос Семена Исааковича Спектора.

С легендарным врачом, основателем Свердловского госпиталя ветеранов войн мы говорили о самом важном в жизни каждого человека, о том, что волнует вас, уважаемые читатели «Пенсионера». Надеюсь, что мудрость этого удивительного доктора поможет вам найти ответ на многие вопросы.

– Семён Исаакович, многие наши читатели интересуются судьбой гос­питаля ветеранов войн. Как он развивается, достаточно ли поддержки со стороны властей? Люди с пониманием отнеслись к тому, что на его базе было создано антиковидное отделение, и всё же они тревожатся. Что скажете о нынешнем состоянии своего детища?

– Скажу, что Свердловский госпиталь ветеранов войн был и остается уникальным, очень востребованным лечебным учреждением. Ветеранов Великой Отечественной войны всё меньше, но госпиталь заполнен и переполнен. В его услугах нуждаются ветераны, участники боевых действий в Афганистане, Чечне и других «горячих» точках. «Афганцы» уже постарели, к их проблемам здоровья от увечий прибавились возрастные болезни. Так что нагрузки у врачей меньше не стало. Поэтому есть необходимость активно развивать лечебные процессы, что всегда было главной задачей коллектива госпиталя с момента его основания. Наверное, читателям «Пенсионера» будет интересно узнать о том, что из 66 госпиталей страны наш госпитальный комплекс – самый большой. У нас 1218 коек, они всегда заняты. Я с трудом представляю, как выкручиваются другие регионы, например, соседняя Тюменская область. Вам известно, сколько коек в Тюменском госпитале?

– Нет, даже предположить не могу.

– Всего 85 коек! А ветеранов там тоже немало. Думаю, я поступил правильно, когда в 1970-е годы пришел к занимавшему тогда пост 1-го секретаря Свердловского обкома КПСС Борису Ельцину с предложением найти возможность для увеличения числа коечных мест в Свердловском госпитале. Мы на тот момент располагались в здании школы на улице 9 января, в нашем распоряжении было всего 200 коек.

– Как встретил вас Борис Николаевич?

– Нормально встретил, хотя без крепких бранных слов с моей стороны – есть у меня такая привычка – не обошлось. При разговоре присутствовал куратор здравоохранения из обкома по фамилии Муршаков, который посоветовал Ельцину «не слушать этого солдафона», то есть меня. Мол, ветераны мрут, как мухи, а он решил гос­питаль строить. Я, признаюсь, не стал долго думать, как ему ответить, а просто послал этого куратора по самому короткому пути. После этого наступила тишина… Но, надо сказать, длилась она недолго, Борис Николаевич принял мою сторону. Правда, поначалу предложил под госпиталь здание Высшей партийной школы на улице Декабристов, на что я ответил, что против того, чтобы люди сочли 1-го секретаря обкома, мягко говоря, глупцом. И Ельцин согласился. Так началась история строительства госпитального комплекса на Широкой Речке, вклад в его создание внесли тысячи уральцев – инженеров, рабочих, студентов и даже школьников.

– Если говорить о новых методах лечения, новых направлениях, то многое стало доступно и получило развитие после того, как пал «железный занавес». Например, появились специалисты-гериатры, которые занимаются возрастными изменениями здоровья. В госпитале тоже есть гериатрическое отделение?

– Дело не только в том, что в госпитале есть отделение гериатрии. Важно, что подходы к диагностике и лечению в каждом из отделений строятся с учётом мнения специалистов-гериатров, возрастных особенностей пациентов. Это традиция. Начальником госпиталя я проработал более 30 лет и всегда делал ставку на то, чтобы в коллективе трудились люди, которые умеют прекрасно лечить и в то же время занимаются наукой. При мне там работали 14 кандидатов наук, 7 докторов наук, я сам, будучи руководителем, получил ученую степень доктора наук.

– Губернатор Евгений Куйвашев достаточное внимание уделяет госпиталю?

– Отвечу так: все мои профессиональные разговоры с Евгением Владимировичем завершались успешно. И хотя я уже не руковожу госпиталем, знаю, что его проблематика – в центре внимания областных властей.

– Люди в последние годы жалуются на ситуацию в первичном звене здравоохранения, на дефицит кадров в государственных медучреждениях, особенно в глубинке. Людям не нравится, что много бюджетных средств уходит на создание новых видов вооружения, а на здравоохранение тратится гораздо меньше. Вам созвучно это мнение?

– Президент Владимир Путин умно поступает, укрепляя обороноспособность страны. Это гарантия нашей с вами мирной жизни. Знаете, о чем я никогда не забываю и всегда рассказываю вашим коллегам-журналистам? О трех годах моего детства, проведенных в гетто в той части Украины, которую контролировали румыны. Я жил в поселке Крыжополь Винницкой области, в наш посёлок немцы вошли 8 июля 1941 года. Мы не успели эвакуироваться, потому что отец едва ходил после перенесенной операции, и нас загнали в гетто. Даже малышей там заставляли работать, а за любую провинность жестоко наказывали. В 1943 году, помню, сам президент Румынии Антонеску проверял, хорошо ли у меня на одежде закреплена шестиконечная звезда, чистая ли на мне рубаха, нет ли грязи в ушах. За колючей проволокой я находился до середины марта 1944 года. Когда советские вой­ска подходили к поселку, немцы хотели уничтожить узников гетто, но не успели.

– Читала, что ваш путь в медицину был непростым. Это так?

– Я с детства мечтал стать врачом. Кумиром, образцом для подражания была для меня родная сестра мамы. Врач от Бога, она прошла всю войну начальником хирургического подвижного госпиталя. Я считаю себя продолжателем её дела. Но мой путь в любимую профессию действительно был тернистым. Подал документы в московский мединститут, мне их спустя полтора часа вернула возмущенная представительница приемной комиссии. «Как смеешь ты, изменник Родины, поступать в наш институт!» – заявила она. Я много думал о том, почему она мне так сказала. Наверное, просто не разобралась. Я в биографии написал, что находился в гетто, а она решила, что я – враг и предатель. Новая, счастливая страница моей жизни началась с приезда на Урал, куда я попал после призыва в армию. Мне очень понравилась Свердловская область. Я счастлив, что смог здесь остаться, здесь исполнилась моя мечта. В 1961 году я был зачислен на лечебный факультет Свердловского мединститута, заведующий кафедрой нервных болезней и нейрохирургии профессор Давид Григорьевич Шефер, наверное, что-то во мне увидел. Он предложил мне остаться на кафедре, которая базировалась в госпитале ветеранов войн. Так начался мой прекрасный многолетний роман с госпиталем.

– Наука вас всегда интересовала, я помню вашу инициативу по созданию института клеточных технологий…

– Эта идея вылилась в создание Клинического института мозга, которым руководит доктор медицинских наук, профессор Андрей Августович Белкин – высококлассный специалист, настоящий ученый, не халтурщик.

– Что самое главное в профессии врача, помимо высокого профессионализма?

– Честность!

– Как бороться с бедностью в нашей стране? Что посоветуете властям?

– Вести учёт и принимать гуманные решения.

– Что бы вы пожелали ветеранам – нашим читателям?

– Жизни под мирным небом им, их детям, внукам и правнукам. Нет в мире ничего важнее мира и человеческой жизни.

Наталья Горбачёва

Фото из архива С. Спектора