Из новой книги

Огонёк горел…

Огонёк горел, Игорь Алексеевич лежал нам роскошном белом диване, лениво перелистывая каналы, на тумбочке заманчиво поблёскивал богемский бокал с дорогим односолодовым виски, мир, покой и уют… Но телефонный звонок устало безжалостным голом полицейского разом разрушил всю вечернюю идиллию. Ему сообщили, что через час заедут: «поговорить». Приехали через два с половиной, видно ждали надлома и большей сговорчивости при «переговорах», на поверку оказавшихся обыкновенным вымогательством. Самое скверное, что в папочке дядечки в костюме оказались совершенной убойные документы касавшиеся его прошлой жизни. Жизни о которой он начал уже потихоньку забывать. Дядечка был не в форме, хотя при первом же взгляде на него становилось ясно, что он носил и носит погоны, тем не менее, представился он Сергеем Михайловичем и «представителем доверителя». Там были жалобы стариков, обманутых и обобранных когда-то Игорем Алексеевичем и уголовные дела вроде-бы давно закрытые и забытые (за каждое закрытие было заплачено и немало), экспертизы, тщательно подсчитанные суммы ущерба и прочие бумаги общим сроком лет на пятнадцать. Сроки давности по многим из них ещё не прошли, более того Сергей Михайлович вынул из папочки и положил перед носом Игоря целую подборку свидетельств о тяжёлых заболеваниях и даже смерти потерпевших. Большинство из пострадавших от «доброты» Игоря Алексеевича и его подельников были очень пожилыми людьми и та лёгкость, с которой они лишались годами и тяжким трудом нажитого имущества и, порой, последних денег их попросту убивала. Они тяжело заболевали и даже умирали, не вынеся не его воровства даже, а разочарования в собственной жизни…

Огонёк горел, Игорь Алексеевич, отдавший полицейским – рэкетирам практически всё, из роскошного особняка перебрался в деревянную халупу и сейчас сидел возле печки, потирая озябшие руки. Дело было под осень, а купленное им на последние деньги жильё оказалось без запаса дров, приходилось выкручиваться. Игорь был мрачен. Под старость, а ему уже было сильно за шестьдесят, он, как и его бывшие жертвы оказался практически безо всего, но в отличие от них у него не было пенсии, он её попросту не оформлял, так как суммы наворованные у стариков позволяли ему безбедно дожить одному хоть до ста лет, а семью он заводить не хотел – лишние расходы. Большую часть жизни Игорёк попросту нигде не работал. Вернее «работал», но очень своеобразно, в свои семнадцать лет, в бытность ещё СССР, он уже ездил в поездах с командой катал. Сначала он бы на подхвате, потом уже на основных ролях, а потом он сел. Именно во время своей первой и последней отсидки Игорь Алексеевич и прошёл свои университеты мошенничества и окончил их настолько хорошо, что больше его ни разу не поймали. Как выясняется теперь, его просто не ловили. Но именно в лагере Игорь Алексеевич и заработал свои четыре года стажа, с помощью которых он теперь и оформил себе социальную пенсию. Именно поэтому он и шёл вечером из отделения Пенсионного фонда, когда ему показалось, что на выходе он столкнулся со смутно знакомым мужчиной. Он не напрягался, здесь в этой местности он «не работал» и его жертвы узнать его не могли, а его бывшие подельники просто не знали, куда он подевался. Это уже потом обворованный ворюга вспомнил сына одной из своих жертв, тоже кстати умершей. Чувак этот долго ходил по кабинетам пытаясь настоять на возбуждении уголовного дела в отношении Игоря Алексеевича и его подельницы, но деньги решили исход дела не в его пользу. А тогда он его не вспомнил, тем не менее, ночью он спал плохо…

Огонёк горел, горел, разгорался, он подскочил на кровати и мгновенно понял, что его дом горит, на наитии, не раздумывая, он схватил тёплые вещи, вышиб окно и кубарем вывалился из горящего дома… Это его спасло, но сгорело всё: деньги, немногие оставшиеся ему вещи, документы, но главное крыша над головой. Ему некуда было идти, с роднёй он прервал отношения ещё лет тридцать назад и даже не знал, жив ли сейчас хоть кто-нибудь. Родители умерли, когда ему было тридцать четыре. Отец от соседа узнал, чем занимается его сын, и сердце фронтовика не выдержало. Сосед, кстати, тоже был из внутренних органов. За отцом буквально через полгода угасла и мать. Родня, сразу же на поминках, обрушившаяся на Игоря с обвинениями в смерти его же родителей, просто вынудила его исчезнуть. Он не любил, когда его учили жизни. Экспертиза показала, что имел место поджог, и начались бесконечные блуждания Игоря Алексеевича по кабинетам. Кроме паспорта он не смог вернуть ничего, даже не сумел отстоять земельный участок, который прихватил себе сын главы местной администрации. В этом маленьком посёлке отставному мошеннику больше нечего было делать, и он перебрался в полуторамиллионный Яковск. Но и здесь было не легче, более того от постоянных боёв на помойках и житья в теплотрассах, у него встали болеть колени. Всё-таки он сумел попасть в бригаду, занимавшуюся нищенством под видом «инвалида страшной и неизлечимой болезни», но того, что ему оставляли хозяева этого «бизнеса» едва хватало, чтобы сводить концы с концами, тем более, что лечение требовало всё возрастающего количества денег. Это была дорога в один конец…

Огонёк горел, но в окошке его видно не было, так как окно было плотно затянуто шторой, ибо в избушке путеобходчиков, между железнодорожных путей, у моста через реку проживать нельзя в принципе. А он жил, так как в избушке была печь. Обходчики про него знали, местное начальство тоже. Неподалеку в лесочке он построил баню-землянку, с печкой и полком, где и мылся и стирал одежду. Именно чистота и порядок в избушке, отсутсвие характерной для бомжей вони и подвигли местное начальство пусть не официально, но разрешить ему проживать в этой избушке. Он натаскал, валежника, напилил дров, вскопал небольшой огородик, благо поставленные на колени искусственные суставы худо — бедно позволяли ему понемногу копаться в земле. Ему несказанно повезло, что он сумел попасть в квоту на высокотехнологическое лечение ещё тогда, когда «работал» попрошайкой, а сразу же после операции Игорь обратно уже не вернулся, надоело быть рабом и получать по морде за «плохую работу». До переезда в домик путеобходчиков он попытался жить в заброшенном доме, в небольшой, полувымершей деревне. Но как только он отремонтировал домик, заготовил лет на пять дрова, разработал огород, как тут же, как чёрт из табакерки, появился наследник, с помощью полиции (опять) выгнавший «захватчика» и тут же продавший домик горожанам под дачу. А у Игоря Алексеевича просто уже не было сил на повторение подобных подвигов…

Огонёк горел…