Омбудсмен бьет тревогу: потерпевшие имеют права

Горше всего читать письма в газету от людей, которых искалечили, осиротили или обобрали преступники. Нередко их обиду усиливают стражи закона, не желающие заставить виновных возместить своим жертвам причиненный ущерб.

Авторы таких писем жалуются не столько на преступников, от них хорошего и не ждут, сколько на руководителей колоний, судей, прокуроров, приставов, которые отпускают осужденных на волю раньше срока и не следят за тем, чтобы те расплачивались по долгам.

Действующие лица и исполнители

Подобными жалобами люди заваливают не только нашу редакцию, но и уполномоченного по правам человека в Свердловской области Татьяну Мерзлякову. Ситуация достигла критической отметки, и омбудсмен подготовила специальный доклад «Потерпевшие имеют права». Правда, речь в нем идет лишь об одном аспекте проблемы - о недостатках в возмещении материального вреда осужденными, к которым было применено условно-досрочное освобождение.

- Толчком к подготовке доклада послужило обращение жительницы Режа, - рассказывает Т. Мерзлякова. - Жалобы на плохую работу судебных приставов поступали и раньше, но эта история очень ярко показала полную беззащитность потерпевшей перед преступником и бюрократической машиной.

Суть дела такова. У женщины убили сына. Убийцу нашли, осудили, приговорили к лишению свободы и выплате матери убитого в качестве компенсации морального вреда 250 тысяч рублей. Однако осужденный Аюпов от работы в колонии уклонялся и за 8 лет выплатил потерпевшей лишь 21 тысячу рублей. Но вот странность: суд удовлетворил ходатайство Аюпова об условно-досрочном освобождении, обязав мужчину погасить долг в течение 18 месяцев. Выйдя на волю, Аюпов и не думал расплачиваться.

Добиться возобновления исполнительного производства женщине удалось лишь спустя полтора года. При этом она с удивлением обнаружила, что долг уменьшился в 10 раз. Как оказалось, ошибку допустили сотрудники исправительного учреждения. Ее исправили, но потерпевшей легче не стало: освобожденный по УДО Аюпов официального места работы не имеет, никакого ценного имущества, на которое можно было бы наложить взыскание, у него также нет.

Факт

Лишь один из десяти признанных потерпевшими по уголовным делам не испытывает проблем с получением назначенной судом компенсации материального и морального ущерба.

Случай типичный, но не единичный

Проблема, с которой столкнулась жительница Режа, типична, но не единична. Аналогичные устные и письменные жалобы от лиц, признанных потерпевшими, продолжают поступать омбудсмену. Даже осужденные жаловались на то, что не могут исполнить свои обязательства перед потерпевшими из-за отсутствия исполнительных листов.

Отлично знают об этих проблемах и представители двух служб - исполнения наказаний и судебных приставов. Знают, но менять что-то не торопятся.

В ходе подготовки доклада служба омбудсмена проверила исполнение исковых обязательств лицами, освобожденными условно-досрочно в 2017 году. Абсолютно произвольно были выбраны 50 фамилий осужденных.

Что бы вы думали? Из этой полусотни лишь 6 человек реально принимают меры к погашению долга перед потерпевшими. Для остальных перспектива условно-досрочного освобождения не стала стимулом к тому, чтобы загладить вину перед потерпевшими, погасить перед ними долг. Трое так и не встали на учет, один совершил новое преступление, один уехал на проживание в другой регион…

И такая картина характерна не только для нашего региона, но и для всей страны. В ежегодных докладах Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации с 2003 года отмечалось, что осужденные не возмещают своим жертвам причиненный вред.

Судей можно понять

Само по себе условно-досрочное освобождение – форма гуманная, способная поощрять осужденных к исправлению, погашению долга перед потерпевшими. Они, кстати, нередко не возражают против применения УДО к своему обидчику и даже поддерживают ходатайство.

- Все понимают, что на свободе у осужденного больше возможностей возмещать причиненный вред, чем в колонии, где заработки невелики, - говорит Т. Мерзлякова.

Поэтому, если человек ведет себя в колонии более-менее прилично, его охотно выпускают по УДО. Плохо то, что нередко при этом пренебрегают требованиями закона.

При рассмотрении ходатайств осужденных об условно-досрочном освобождении среди прочих критериев суд должен учитывать, возместил ли осужденный хотя бы частично причиненный потерпевшему ущерб. Однако в спецдокладе омбудсмена отмечается, что суды нередко удовлетворяли ходатайства об УДО даже в тех случаях, когда администрация исправительного учреждения сообщала об отсутствии желания у осужденного загладить вину перед пострадавшим.

По УДО преступника выпускают не на все четыре стороны, как думают некоторые, а под надзор полиции. Освобожденный должен встать на учет по месту жительства, устроиться на работу. За его поведением обязан следить участковый, а за погашением долга перед потерпевшим – пристав-исполнитель. Увы, довольно часто условно освобожденные оказываются предоставлены сами себе. Меняют адреса, работу и ни копейки не платят «терпиле», как они презрительно именуют потерпевших.

Предусмотрены законодательством и рычаги воздействия на тех, кто, выйдя раньше срока на свободу, забывает о своих обязательствах - в частности, о необходимости гасить долг перед потерпевшим. Если осужденный перестает платить, его могут вернуть за решетку. Подобная перспектива способна отрезвить даже самого бессовестного человека, но… Беда в том, что этим рычагом пользуются крайне редко. А преступники, чувствуя свою безнаказанность, окончательно наглеют.

Цифра

408,5 миллиарда рублей – таков ущерб от преступлений за 2017 год (по данным МВД России)

У семи нянек

Недостатка в документах, где прописаны права потерпевших, нет. Это и Всеобщая декларация прав человека, и Международный пакт о гражданских и политических правах, и Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, и Европейская конвенции о защите прав человека. Наша собственная Конституция, наконец, и кодексы, регулирующие правоприменительную практику.

Тем не менее, потерпевшие остаются беззащитными перед преступниками. Как отмечается в спецдокладе, законом точно не определено, кто именно, какой орган должен осуществлять комплексный контроль за условно-досрочно освобожденным из мест лишения свободы человеком. Спор об этом много лет ведут между собой ФСИН и МВД.

Большинство сотрудников полиции полагают, что их задача - следить за соблюдением установленных судом ограничений: осужденный должен встать на учет, не менять места жительства, не совершать административных правонарушений, находиться дома в ночное время. А следить за тем, погашает ли он свой долг, должен кто-то другой. Но кто? Об этом спорят уже ФСИН и ФССП.

Абсолютная раскоординация

- Больше всего в процессе разбирательства нас поразило полное отсутствие взаимодействия между ведомствами, - отмечает Татьяна Георгиевна. - Приставы тратят много времени, чтобы выяснить, где проживает осужденный, стоящий на учете в отделе полиции. Из исправительных учреждений поступают неполные, порой и недостоверные сведения, приставы зачастую не знают, в каком исправительном учреждении отбывает наказание должник.

Направленная простой почтой важная информация теряется или поступает спустя год. Некоторые отделы приставов не считают нужным отвечать на запросы – в том числе - и уполномоченного по правам человека.

Чтобы исправить ситуацию, нужно, по мнению Т. Мерзляковой, наладить четкую координацию действий ведомств – полиции, пенитенциарной системы, приставов, прокуратуры. Хотя есть и другой путь, прописанный в Концепции развития уголовно-исполнительной системы России до 2020 года. Она предусматривает создание службы пробации, на которую будет возложено обеспечение адаптации осужденных после отбывания наказания и предотвращение рецидива преступлений. Сотрудники этой службы будут должны вести контроль за условно осужденными и освобожденными по УДО, а также проводить процедуры примирения потерпевшего с подсудимым. Но пока это - лишь мечты.

В реальности ущерб от преступлений, только по оконченным и приостановленным уголовным делам, составил в 2017 году более 408 миллиардов рублей. Это – официальные данные МВД России.

В докладе свердловского омбудсмена речь идет лишь о нарушении прав тех, кто признан судом потерпевшим. Однако огромное число людей, в том числе - пожилых, будучи обобраны мошенниками, не могут добиться помощи от органов дознания и следствия, вынуждены сами доказывать в суде факт обмана. Сделать это, чаще всего, практически невозможно. Кто защитит их права?

Татьяна Бурова