Обращение к друзьям – поэтам!
Очень многие наши пожилые читатели присылают нам свои как бы стихотворения. Есть среди них и настоящие поэтические тексты, но встречаются они до обидного нечасто. Помимо всего, прочего в таком вот «творчестве» сквозит не уважение к мастерству и большому труду настоящих поэтов, ибо считается, что стихи написать легко и настоящего мастерства, знаний и опыта здесь совсем даже не требуется. Когда я, например, в беседах с самодеятельными поэтами советую им читать больше настоящей поэзии, очень часто они просто меня не понимают и даже обижаются. А зачем, если так всё складно получается?! – считают они. Да в том-то и беда, что не очень складно, а то и совсем не складно ибо зачастую не соблюдается ни рифма, ни размер.
Если к вопросам, например, строительства зданий и сооружений все наши читатели относятся вполне серьёзно, ибо каждому ясно какие могут быть последствия после сдачи в эксплуатацию на тяп-ляп сделанной недвижимости, то писать стихи кое-как не считается зазорным. Видимо просто потому, что стихотворные строки, это не балки перекрытий и на голову автору не свалятся. Друзья, но если вы пишете кое-как, почему вы считаете, что к подобного рода «творчеству» все должны относиться с пиететом, ну или хотя бы с уважением?! Отсылки к тому, что ваши соседки или члены совета ветеранов плакали, когда вы им читали свои стихи, в данном случае не работают ибо речь идёт как правило, о текстах, которые и без их довольно условного стихотворного оформления вызывают у нормального человека чувство сострадания. Это бесспорные темы: войны, голода, лишений, трудного детства, восстановления страны после военных лихолетий, письма к бойцам на фронт или письма бойцов с фронта и т.д. и т.п. К качеству стихотворного творчества автора эти успехи, как правило, отношения не имеют. Прекрасным примером этому моему утверждению может служить письмо одной нашей читательницы, которая искренне недоумевала в своём письме, почему её тексты о войне идут, что называется, на ура, а её любимый текст о капусте все слушают вежливо скучая. Я читал этот текст и тоже едва добрёл до конца этого опуса, содержащего целых 53 катрена (то есть 53 текста содержащего по четыре строки). В тексте фактически переписывалась книга о вкусной и здоровой пище, к тому же оформленная очень плохо рифмованными стихами, где размер гулял как пьяный по улице. Признайтесь себе, что вы не понимаете, о чём я речь веду, какой такой размер?!
Стихотворный размер или метр стиха это специфическая схема, согласно которой ударные и безударные слоги размещаются в стихотворной стопе. К стихотворным размерам относятся ямб, хорей, анапест, дактиль, амфибрахий. Если поэт в достаточной мере овладел ритмикой построения стихотворного текста ему не нужно считать количество слогов строке, и следить за чередованием ударных и безударных слогов, чтобы сохранить нужный размер. А вот поэт самодеятельный, он вообще не задумывается о том, пишет он ямбом или хореем или о том, зачем его вообще в третьем катрене в амфибрахий занесло. И при этом, если ему указать на его ошибку, он посчитает эти указания пустыми придирками, ведь главное-то содержание! А вот если он же, к примеру, закажет забор из рейки, а ему сделают забор из штакетника, рейки, доски, трубы и прочего, причём расположенные все вместе, вперемежку и безо всякого порядка, он, вероятнее всего, выйдет из себя и потребует этот забор немедленно переделать, не взирая ни на какое «содержание».
Но давайте всё-таки поговорим и о содержании поэтического текста. Приведённый выше пример, когда зарифмовать пытались практически книгу о вкусной и здоровой пище говорит о том, как делать не надо, а вот как надо – возникает вопрос? Прежде всего, надо понимать, что поэзия не есть перечисление увиденного и даже пережитого, без оформления в поэтические образы такая поэзия сама по себе не имеет цены, и тут я позволю себе ещё пару примеров из нашей почты.
По дорожке я бреду и кругом берёзы,
А из глаз моих бегут девичьи да слезы.
Я в траву ах упаду, плачу не наплачусь.
Всё о милом столько дум, пропадаю, значит.
Неточность рифмовки двух последних строк в сочетании с точностью первых двух вызывает некоторое удивление, как и удлинение строки с добавлением туда двух лишних слогов. Но не это главное. В этом отрывке нет настоящего поэтического события, нет преображения происходящего в яркий и запоминающийся поэтический образ, вроде: берёза – девушка Сергея Есенина, Россия – сфинкс Александра Блока, флейта водосточных труб Владимира Маяковского. Настоящая поэзия иносказательна. Для того, чтобы увлечь читателя яркими образами, поэты пользуются метафорами, олицетворениями, гиперболами, литотами, парафразами, сравнениями, эпитетами и многими другими приемами. Это не просто умные слова, это рабочий инструмент мастера слова, сродни фуганку, рубанку, долоту, стамеске и рашпилю столяра. В предыдущем тексте главная беда это полное отсутствие поэтического образа. А есть вот такой вот отрывочек из, в общем, весьма слабого текста, но здесь хотя бы проглядывает настоящее поэтическое чувство.
А в сугробах облаков пропадают птицы.
Скачет — радуется дождь в ветра колеснице.
Ветер свежий я в душе, мне бы в высях виться.
Жаль, но с птицами летать, мне не научиться.
Для чего я это написал. Совсем не для того, чтобы, что называется заткнуть рот самодеятельным поэтам. А для того, чтобы самодеятельные поэты проникнулись, наконец, уважением к тому, чем они занимаются и начинали изучать тонкости техники стихосложения, чтобы сами, наконец, научились отличать стихосложение от стихолажания, по образному выражению, поэта Марины Лихомановой, стихами которой я и заканчиваю это моё обращение к друзьям – поэтам!
О сомнительном счастье
Оно оказалось и хрупко, и мелко,
И тускло, и пусто, и чуть кривовато…
Но точно такою была и тарелка,
Что ради него вы разбили когда-то!
* * *
Дом, словно зуб, недорушен —
Сглодан, торчит только треть.
Всё, что осталось, наружу —
Даже неловко смотреть.
Фото, где ты у рябины,
Бросили возле крыльца…
Холодом, инеем — и ни
Имени, и ни лица.
Очень многие наши пожилые читатели присылают нам свои как бы стихотворения. Есть среди них и настоящие поэтические тексты, но встречаются они до обидного нечасто. Помимо всего, прочего в таком вот «творчестве» сквозит не уважение к мастерству и большому труду настоящих поэтов, ибо считается, что стихи написать легко и настоящего мастерства, знаний и опыта здесь совсем даже не требуется. Когда я, например, в беседах с самодеятельными поэтами советую им читать больше настоящей поэзии, очень часто они просто меня не понимают и даже обижаются. А зачем, если так всё складно получается?! – считают они. Да в том-то и беда, что не очень складно, а то и совсем не складно ибо зачастую не соблюдается ни рифма, ни размер.
Если к вопросам, например, строительства зданий и сооружений все наши читатели относятся вполне серьёзно, ибо каждому ясно какие могут быть последствия после сдачи в эксплуатацию на тяп-ляп сделанной недвижимости, то писать стихи кое-как не считается зазорным. Видимо просто потому, что стихотворные строки, это не балки перекрытий и на голову автору не свалятся. Друзья, но если вы пишете кое-как, почему вы считаете, что к подобного рода «творчеству» все должны относиться с пиететом, ну или хотя бы с уважением?! Отсылки к тому, что ваши соседки или члены совета ветеранов плакали, когда вы им читали свои стихи, в данном случае не работают ибо речь идёт как правило, о текстах, которые и без их довольно условного стихотворного оформления вызывают у нормального человека чувство сострадания. Это бесспорные темы: войны, голода, лишений, трудного детства, восстановления страны после военных лихолетий, письма к бойцам на фронт или письма бойцов с фронта и т.д. и т.п. К качеству стихотворного творчества автора эти успехи, как правило, отношения не имеют. Прекрасным примером этому моему утверждению может служить письмо одной нашей читательницы, которая искренне недоумевала в своём письме, почему её тексты о войне идут, что называется, на ура, а её любимый текст о капусте все слушают вежливо скучая. Я читал этот текст и тоже едва добрёл до конца этого опуса, содержащего целых 53 катрена (то есть 53 текста содержащего по четыре строки). В тексте фактически переписывалась книга о вкусной и здоровой пище, к тому же оформленная очень плохо рифмованными стихами, где размер гулял как пьяный по улице. Признайтесь себе, что вы не понимаете, о чём я речь веду, какой такой размер?!
Стихотворный размер или метр стиха это специфическая схема, согласно которой ударные и безударные слоги размещаются в стихотворной стопе. К стихотворным размерам относятся ямб, хорей, анапест, дактиль, амфибрахий. Если поэт в достаточной мере овладел ритмикой построения стихотворного текста ему не нужно считать количество слогов строке, и следить за чередованием ударных и безударных слогов, чтобы сохранить нужный размер. А вот поэт самодеятельный, он вообще не задумывается о том, пишет он ямбом или хореем или о том, зачем его вообще в третьем катрене в амфибрахий занесло. И при этом, если ему указать на его ошибку, он посчитает эти указания пустыми придирками, ведь главное-то содержание! А вот если он же, к примеру, закажет забор из рейки, а ему сделают забор из штакетника, рейки, доски, трубы и прочего, причём расположенные все вместе, вперемежку и безо всякого порядка, он, вероятнее всего, выйдет из себя и потребует этот забор немедленно переделать, не взирая ни на какое «содержание».
Но давайте всё-таки поговорим и о содержании поэтического текста. Приведённый выше пример, когда зарифмовать пытались практически книгу о вкусной и здоровой пище говорит о том, как делать не надо, а вот как надо – возникает вопрос? Прежде всего, надо понимать, что поэзия не есть перечисление увиденного и даже пережитого, без оформления в поэтические образы такая поэзия сама по себе не имеет цены, и тут я позволю себе ещё пару примеров из нашей почты.
По дорожке я бреду и кругом берёзы,
А из глаз моих бегут девичьи да слезы.
Я в траву ах упаду, плачу не наплачусь.
Всё о милом столько дум, пропадаю, значит.
Неточность рифмовки двух последних строк в сочетании с точностью первых двух вызывает некоторое удивление, как и удлинение строки с добавлением туда двух лишних слогов. Но не это главное. В этом отрывке нет настоящего поэтического события, нет преображения происходящего в яркий и запоминающийся поэтический образ, вроде: берёза – девушка Сергея Есенина, Россия – сфинкс Александра Блока, флейта водосточных труб Владимира Маяковского. Настоящая поэзия иносказательна. Для того, чтобы увлечь читателя яркими образами, поэты пользуются метафорами, олицетворениями, гиперболами, литотами, парафразами, сравнениями, эпитетами и многими другими приемами. Это не просто умные слова, это рабочий инструмент мастера слова, сродни фуганку, рубанку, долоту, стамеске и рашпилю столяра. В предыдущем тексте главная беда это полное отсутствие поэтического образа. А есть вот такой вот отрывочек из, в общем, весьма слабого текста, но здесь хотя бы проглядывает настоящее поэтическое чувство.
А в сугробах облаков пропадают птицы.
Скачет — радуется дождь в ветра колеснице.
Ветер свежий я в душе, мне бы в высях виться.
Жаль, но с птицами летать, мне не научиться.
Для чего я это написал. Совсем не для того, чтобы, что называется заткнуть рот самодеятельным поэтам. А для того, чтобы самодеятельные поэты проникнулись, наконец, уважением к тому, чем они занимаются и начинали изучать тонкости техники стихосложения, чтобы сами, наконец, научились отличать стихосложение от стихолажания, по образному выражению, поэта Марины Лихомановой, стихами которой я и заканчиваю это моё обращение к друзьям – поэтам!
О сомнительном счастье
Оно оказалось и хрупко, и мелко,
И тускло, и пусто, и чуть кривовато…
Но точно такою была и тарелка,
Что ради него вы разбили когда-то!
* * *
Дом, словно зуб, недорушен —
Сглодан, торчит только треть.
Всё, что осталось, наружу —
Даже неловко смотреть.
Фото, где ты у рябины,
Бросили возле крыльца…
Холодом, инеем — и ни
Имени, и ни лица.
Загрузка...